Рудницкая Зоя Дмитриевна
В
те годы было строгое распределение
молодых специалистов по областями
Российской Федерации и республикам
нашей необъятной родины.
Как
лучшие студенты, мы на заседание комиссии
заходили в числе первых.
Выбор пал на
Ижевск, столицу далёкой Удмуртии.
Отлично
помню первое путешествие на трамвае с
железнодорожного вокзала до центра
города.
Весна. 5 апреля. Серые без листьев
деревья на фоне серых одноэтажных
строений и грязные, захламлённые
трамвайные остановки: под ногами
трамвайные билеты,окурки и прочие отходы
человеческой нечистоплотности, втоптанные
в весеннюю распутицу.
Асфальта мало.
больше дощатые тротуары по широко
разлившимся лужам и глиняному месиву.
Картина удручающая. И только в центре
города немного асфальта и почище.
По
распределению мы ехали на металлургическое
производство в ОКС (отдел капитального
строительства), а оказывается нас
перехватил управляющий треста №17
«Промышленное строительство» Павленко.
Вновь поворот судьбы не по нашей воле.
Само головное предприятие треста номер
семнадцать находилось в центре за
плотиной, куда мы и направились.
В отделе
кадров нас мило встретил и сказали, что
мы должны ехать на восьмой километр
Воткинского шоссе, К сожалению, служебный
автобус уехал в банк, поэтому нам
объяснили, как добраться до КПП (комбинат
промышленных предприятий) своим ходом.
Это теперь Воткинское шоссе — широкая
шестирядная магистраль, связывающая
центр города Ижевска с районным городом
Воткинск.
А тогда, из восьми километров
пути, добрая половина — просёлочная
грунтовая дорота вдоль опушки леса, вся
в колеях от грузового транспорта. От
центра холил маршрутный автобус №12, но
не до самого КПП. Часть пути или пешком
по глиняной жиже, или на открытой
железнодорожной платформе, по узкоколейке.
И
вот мы в воротах КПП. Контора на
противоположной стороне территории,
перед нами море грязи и воды, а мы в
туфельках.
До середины допрыгали с кочки
на кочку, а дальше хоть реви. Какой-то
молодой человек заметил наше бедственное
положение, набрал досок и провёл нас до
барака-конторы.
А
потом, уже устроившись в общежитии, мы
с Раисой спрятались друг от друга за
шторами и ревели как белуги по родной
Магнитке. Вылив лишнюю влагу, просушив
глаза, отправились в магазин за резиновыми
сапогами. Но, увы, их в продаже не было
— оказалось это великий дефицит.
Моя
первая телеграмма маме: «Пришли резиновые
сапоги».
Работать
начала мастером арматурного цеха, а
через месяц стала начальником этого же
цеха И сразу окунулась в атмосферу
диктата на производстве.
Срывался срок
поставки железобетонной колонны на
строительную площадку из-за отсутствия
нужной арматуры. Большому начальству
приказали: «Выдать тотчас!»‚ а оно —
начальство на планёрке приказало мне:
«Выдать каркас к утренней смене на
бетонирование!». Я говорю: «Не будет!»‚
у присутствующих удивлённые лица: «Как
возможно ослушаться?!». Поясняю:
«Нереально, ведь арматура ещё и прокате,
только об этом говорили».
Когда вышли
с планёрки, начальник железобетонного
цеха, старый работник, пожал мне руку:
«Молодец!».
Так
или примерно так проработала до пенсии
в тресте №17. Было всё и плохое, и хорошее.
Хорошего было гораздо больше.
Но
и курьёзные случаи происходили. Идёт
партсобрание. Выступает директор, а
говорун он был ещё тот. В зале сонливо-скучная
обстановка, скорее бы домой, после
трудового дня... Директор распекает
подчинённых: «Третью смену стоит
вибростол, невыполнение суточного
задания». Причина простая, полетел палец
на пригрузе. Обычно в таких ситуациях,
заказ в ремонтный цех, токарь протачивает
злосчастный палец, и вновь заработали.
В этот раз не оказалось необходимой
стальной болванки и вот простой. Я с
места заметила, что у хорошего хозяина
такой пустячок, как палец, всегда на
складе имеется, да не в одном экземпляре.
Как-никак в цехе четыре вибростола с
пригрузами.
Директор с трибуны парировал:
«Рудницкая, не занимайся демагогией»,
это его любимое изречение.
Собрание
было отчётно-перевыборное, из зала я
вышла уже секретарём партгруппы завода.
Не зря говорится, инициатива наказуема.
А
какая у нас была художественная
самодеятельность — женский хор, солистами
у нас были солдатики из стройбата.
Руководитель Сан Саныч - заводной
мужчина.
Выступали
в своём заводском клубе, всегда был
аншлаг.
На приглашённых артистов зрителей
приходилось загонять, а на наш концерт
сходились все. Не потому, что мы такие
талантливые, просто своё, родное.
Только
что вместе на заводских территориях в
рабочей обстановке, и вдруг в ярких
костюмах на сцене.
Выезжали в сёла,
выступали на агитплощадке в городе,
пели в клубе «Строитель», и даже по
телевидению звучали песни в нашем
исполнении. Жаль, что всё так скоро
прекратилось.
Началась перестройка.
Жизнь
идёт по спирали. Отцы и дети, связь
поколений... Фразы, фразы...
В
Верхнеуральске не была почти пятьдесят
лет. Бывала, но набегами, наездами. А
чтобы вот так сидеть с бывшими
одноклассниками за одним большим столом,
в одном актовом зале. Идти по старому
городу, узнавая старые дома и не узнавая
их. Вспоминать, кто где жил...
Это
случилось пятьдесят лет спустя после
окончания школы. Просто идти и смотреть
на состарившийся и такой родной городок.
Узнавать здания, но ни одного знакомого
лица... Старшие ушли в мир иной, а молодёжь
незнакомая.
Идём медленно, глазеем...
Навстречу идут две женщины, постарше и
помоложе. Старшая спросила, что или кого
мы ищем. Разговорились... Оказалось, что
это дочь и внучка моей детсадовской
воспитательницы Надежды Ивановны (за
достоверность отчества не ручаюсь)
Колмаковой.
У меня всплыл сразу один
забавный случай из садиковой жизни.
Надежды Ивановны не было в группе. Я и
еще один мальчик высвободили руки из
рукавов и носились по комнате, размахивая
пустыми рукавами-крыльями. Воспитательница,
увидев это безобразие, завязала наши
рукава и поставила нас в угол, а все
ребята сели обедать. На это её дочка
сказала, что мама не была злой. Да, она
не была злой воспитательницей, просто
не знала, как укротить разбушевавшихся
деток.
Сколько поколений юных верхнеуральцев
прошло через ее руки. Нас пятеро в семье
с разницей в 17 лет и все ходили в детский
сад к Надежде Ивановне Колмаковой.
Чудеса...
24
июня 2005г. Не спиться. Время 5.00. Рассвело.
Тишина. Только слышно тук-тук в
собственной
голове, сердце качает кровь. А на воле
щебет птиц, разноголосье. Не знаю, чьи
голоса, но так чудесно перекликаются...
Словами перекличку птиц выразить
невозможно. Это надо слышать. Посвистывание,
щёлканье... То приближается к моему окну,
то удаляется... Не вижу, как они порхают
в молодой весенней листве, но представляю...
Вот и первый троллейбус прошуршал шипами
по асфальту и вновь тишина и далёкое
фьютъ-фьють...
Через некоторое время
городская жизнь поглотит всю эту
прелесть... Жаль, очень жаль...
И невольно
вспоминается далёкий, тихий, родной
Верхнеуральск с его черёмуховым Бурениным
садом и соловьиными опьяняющими весенними
трелями. Но это все в той, иной жизни...
А пока «фьють-фьютъ», «чьек-чьек», «чьек»,
«фьию».
После
окончания ВУЗа мы несколько раз
встречались со своими однокурсниками.
Я была на трёх встречах, через десять,
двадцать и сорок лет. Встречи были
волнительными, узнавание своих бывших
сокурсников
Комментариев нет:
Отправить комментарий